Берта Абрамовна. Смертельный случай

 

Она появилась в моей жизни, можно сказать, случайно и не надолго. Это была коренная одесситка, волею судьбы заброшенная в другой город. Она всю жизнь провела в солнечной теплой Одессе, овеваемая морским ветром и страдающая от сезонного наплыва курортников.

Когда-то стройная и высокая, сейчас это была сухонькая и скрюченная бабулька. Ей было под 90, но она все также шутила и мечтала о любимом городе. Ей так не хватало моря в этом большом и пыльном городе и она каждую часть воды называла морем.

— Светочка, принеси мне пожалуйста кусочек моря, горячего-прегорячего моря, — у бабули болела спина, суставы, в общем ломило все кости и она прикладывала горячую грелку ко всем частям тела.

— Ах, как бы хорошо было понежится на горячем песке под знойным солнышком, — Берта Абрамовна томно закрывала глаза и поправляла сползающую грелку. «У меня были такие шикарные платья для купания, да-да именно платья. Это сейчас, одно бесстыдство….А раньше каждое платье было произведением искусства….»

Лицо у нее частенько было мечтательным и так и застывало на одной маске, как будто песня обрывалась на одном и том же месте на одной и той же ноте. Глаза смотрели в одну точку, не моргая, подолгу, а тело не меняло своего положения…..И уже не старенькая бабуля, а молоденькая девчонка уходила вслед своим воспоминаниям в свои молодые годы, как по ступенькам, вспоминая то одно, то другое. Она могла сидеть так часами, пока не остывала грелка и спине становилось нестерпимо холодно. И только это могло вырвать ее из оцепенения.

Кто мог знать, что бабуля просто путешествует по своей молодости…..Когда я первый раз застала Берту Абрамовну с остекленелым взглядом, мне стало не по себе. Я подумала, что старушка умерла. А я еще никогда не сталкивалась так близко со смертью. Мною овладел ужас….Я в комнате один на один с мертвым человеком…Мои ноги стали ватными, а бабуля все также, в одной позе и с не моргающими глазами сидела и смотрела вдаль, а одна рука безжизненно свисала вдоль тела…..

Я стала пятиться и просто упала спиной на дверь. От напора она открылась и я вывалилась в коридор. У меня, наверное, было обезумевшее лицо, в горле не хватало воздуха. Я несколько раз открывала рот и пыталась что-нибудь сказать. Но получались только жесты и отдельные слова. Я то и дело показывала на дверь и все повторяла: «Там….там…». Посреди коридора стояла соседка по коммуналке и с недоумением смотрела на меня.

— Что? Сдохла наконец-то? — она равнодушно отпихнула меня в сторону и заглянула в комнату и так же равнодушно добавила: — «Да вроде бы похоже….». И тут же начала неистово орать на весь коридор : — «Валька, Ва-лька-а-а, иди принимай свою двадцаточку! Валька! Да где же ты застряла?!».

Тут в коридоре стали открываться двери других комнат и показываться остальные жители коммуналки: растрепанный-алкаш, полная неопрятная женщина в грязном фартуке, молодой бледный парень, а из-за угла показалась наверное «Валька». Женщина суетилась, нервно отдергивала платок на голове и пыталась спрятать выпавшую прядь. Лоб ее вспотел, а глаза бегали с одного соседа на другого.

— Чего столпились, что цирк приехал, клоуны вернулись? А ну быстро по комнатам, соседка, которая заглядывала в комнату явно не хотела общаться с остальными.

— А мы че мы не…..стал ретироваться назад алкаш, но неопрятная женщина вцепилась в него мертвой хваткой. «Че-че. Еще как «че». Ты Зинка здесь сильно не командуй, мой Ваня здесь прописан, значит тоже имеет право….»

— А я че? Я, имею право….стал подхватывать Ваня-алкаш. Верка, а че случилось? Стал он спрашивать, как ему казалось шепотом, у своей жены.

— Валя иди сюда, я спрашивала у участкового нужно всем вместе, ну вроде свидетелей как бы, как бы понятые. Там бабка наконец-то….А вы идите проспитесь, алкашня! «Зинка» явно была тут главной и смело отталкивала пропитых соседей в сторону их двери.

— Так, что там бабка откинулась, что ли? Начал о чем-то догадываться алкаш. — «Так давайте это дело отметим, ну, то есть помянем, бабулю…Ты Зина, я знаю, женщина справедливая будешь. Так давай, пойдем, по справедливости, так сказать…

— Вот я и говорю, идите со своей Верой, пейте, пойте и поминайте…в своей комнате, вперед! И она стала открывать дверь их комнаты и запихивать, толкая куда придется, то женщину, то мужчину. Женщина с мужчиной стали отвечать тем же. Завязалась потасовка, плавно переходящая в драку.

А я так и стояла возле двери комнаты, в том же оцепенении и ужасе.

— Ты что перепугалась, ко мне обратился молодой парень. «Может воды, чаю? Пошли в кухню, я тебе сделаю.»

Зина, услышав голос сына, на полуслове отвернулась от семейной пары и как курица-наседка бросилась обратно.

— А ты чего тут, девочка стоишь как вкопанная? Перепугалась? Домой иди. Женщина нагнулась и крикнула мне почти в ухо: — «Иди домой девочка! Или ты тоже собралась за просто так» и она многозначительно бросила взгляд на сына «двадцать квадратных метров оттяпать?! Ты ей кто? Я все знаю — никто! На практику тебя сюда прислали от службы милосердия, так вот, кончилась твоя практика!!! Ходят тут всякие. Что, тоже ходишь, типа за одинокими старичками убраться, а потом себе их жилплощадь к рукам прибрать. Так вот знай, деточка, не выйдет, это мои, законные метры!!!»

Казалось женщина не перестанет кричать, я даже не могла вставить и слова. Было и страшно и обидно. Хотелось поскорее уйти, убежать отсюда.

— Я сумку свою заберу? Я попыталась прервать соседку.

— Валька, а ну пошли все вместе, посмотрим, чего она забирать из комнаты будет.

При этих словах все рванули в комнату, даже алкаши, из другого конца коридора.

В комнате все в той же позе сидела старая женщина, одесситка до мозга костей — Берта Абрамовна. Она, к немому ужасу всех вбежавших в комнату, повернула голову и сказала: — «Я все слышала, Зинаида Павловна. Не дождетесь.»