Берта Абрамовна. Угощения

 

К этой женщине меня прислали на практику всего на месяц. Но я к ней привязалась и стала захаживать после окончания срока. Я приходила после занятий и исполняла все те же несложные поручения.

Сначала я ей делала «кусочек горячего моря» в грелке, убиралась в комнате и читала ей газеты. Берта Абрамовна называла это «знакомится с прэссой». А потом я отправлялась за «продовольствием». Местная социальная служба выдавала ей талоны на питание, а я их отоваривала в специальной столовой. Привозила ей еду и она сразу же пыталась все съесть, а что не съест раскладывала вокруг себя, подсовывая с разных сторон под ковер на диване. Что бы все было под рукой и чтобы не украли, как мне объясняла бедная женщина.

— Ты видишь что здесь творится? Как пауки в одной банке живем. Они все ждут не дождутся моей смерти, чтобы комнату мою поделить. У меня же самая большая комната и я, как понимаешь, как кость в горле.

Берта Абрамовна ни с кем из жильцов не общалась и ничего не готовила на «местной кухне», старалась там даже не показываться.

— Ты знаешь, они меня отравить пытались…..Да….Это сейчас я хуже вижу, а два года назад….Я была еще ой-йо-йо-й. Я поставила чайник. Они думали, что я чай пить буду. И бросили туда какую-то гадость. Ну, а я как обычно для грелки кипятила. Я в грелку налила, а как остыла в банку вылила, а вода какая с «дивным» цветом и, как мне потом участковый сказал, с таким же «дивным» запахом. Сдали на экспертизу. К нам тогда участковый по поводу пьющих соседей приходил. И оказалось, что там яд, представляешь, самый настоящий яд.

— И что вы? Не заявили в милицию? А что же участковый? Что он, не разобрался?

— Разобрался, конечно. Вызвал всех на кухню и рассказал, что показала экспертиза…и добавил, что если кто-то в нашей коммунальной квартире скончается, будет проводится такая же экспертиза и если докажут, что человек умер не своей смертью, то он разбираться не будет, ему «висяки» не нужны. Он походатайствует, чтобы всех разогнали, кого в тюрьму, а кого в психушку, а самое главное — жилплощадь отберут….

— Это что и все? Все расследование? Я была в недоумении, как можно было игнорировать реальное преступление.

— Молодая ты еще и наивная, деточка. Она сделала жест рукой нагнуться, и сказала мне в самое ухо, — «Это он для меня сделал. Припугнул, что жилплощадь заберут, так они теперь бояться меня, не трогают. Просто ждут….. Ждут……» На последних словах лицо бабули стало серьезным, а в глазах показалась грусть, «Он понимает….И я понимаю, что не долго мне осталось».

А ты деточка не стесняйся, я ведь все с собой не заберу. У меня такие шикарные платья остались, хочешь? Я тебе покажу. Может выберешь какое?

— К-ха, к-ха, из коридора послышался голос Зинаиды. Соседи все время подслушивали, стоя возле двери, а иногда и вовсе, приложив ухо.

Берта Абрамовна не обращала на это внимание и даже подшучивала: — «Давай, Светочка, ознакомимся с прэссой, а заодно и политинформацию в нашей коммунальной квартире проведем. Не стесняйся, читай громче, пусть люди образовываются.»

Мне стало стыдно перед подслушивающей соседкой.

— Что вы Берта Абрамовна, какие платья, мне ничего не надо. И вообще, я чаще в брюках хожу, — я категорически стала отказываться от подарка.

— Очень жаль, очень жаль, а мне так хотелось тебе подарить какое-нибудь шикарное платье. Там есть германские, довоенные, такие добротные…..Там кое-где моль проела, так можно сдать на переделку и будет как новое, рассуждала бабуля.

Я представила «богатство» из побитых молью, довоенных платьев, представила себя в одном, ну очень «шикарном» со слов бабушки, и невольно заулыбалась.

А бабуля продолжала настаивать: — «Ты знаешь, ты такая милая девушка, веселая, приятная. Ты всегда меня радуешь, разоткровенничалась пожилая женщина. «Я хочу тебе сделать приятное. Ты любишь «кэкс»?»

— Да-да, конечно, — кивнула я машинально и осеклась.

— Я хочу тебя угостить! Торжественно сказала Берта Абрамовна.

— Ну, что вы, не надо, съешьте сами.

— Я бы съела, но у меня зубы уже не те, а у тебя деточка с зубами все в порядке.

Я как могла отказывалась. Как я буду объедать бедную женщину. Я видела, как быстро она съедала пирожки с фруктами из столовой или сырники, пару раз я приносила ей домашнюю запеканку и она ела, хвалила и не оставляла ни кусочка. А тут такое лакомство. «Нет, конечно, я не буду.»

— Ты что обидеть меня хочешь?

— Ну что вы, как вы могли подумать, я только что поела в столовой и чувствую, что очень много поела. Спасибо.

— Ну что же. На, возьми, тогда выкинешь, как будешь уходить. Она подала мне бумажный сверток с кексом. Вот это была неожиданность. Что же мне там предлагали съесть, а теперь предлагают выбросить?

Мне очень хотелось раскрыть и прямо там, в комнате посмотреть на «кэкс». Но я дотерпела до улицы, и как только скрылась за углом, развернула бумажку. Я увидела твердый заплесневелый комочек со сморщенными ягодками и подумала, как ослик Иа из «Винни Пуха»: — «А когда-то это был кекс, да еще и с изюмом. А теперь он стал «кэксом». Вот такие вот угощения. Интересно как же все-таки выглядели «шикарные платья из бабушкиного шкафа?

Тем не менее бабушку не покидало желание чем-нибудь меня угостить. Она была гостеприимным человеком и периодически предлагала мне то суп, то пирожки из столовой. А когда я отказывалась, она расстраивалась, но все же быстро съедала эти лакомства.

И вот однажды, в начале ноября, бабушка стала задавать наводящие вопросы: — А как вы будете праздновать новый год? Что будете готовить? Сначала я держала «ухо востро» и пыталась понять где подвох. Я уже поняла, что если Берта Абрамовна что-то затеяла, то она обязательно этого добьется. В данном случае я поняла: она обязательно хочет меня чем-нибудь одарить или угостить, и все время предпринимает попытки в этом направлении. У нас началось некое сражение. Она наступала, но я как средневековая крепость, не сдавалась. Я думала, что после очередного вопроса о праздновании нового года последует тема подарка и она мне что-нибудь таки всунет. Я ожидала «штурма». И когда его не последовало. Я расслабилась.

После расспросов о новогоднем столе и новогодних блюдах, я решила, что бабуле просто скучно праздновать самой и поэтому она расспрашивает о наших традициях. Она давно не ела домашних новогодних салатов, поэтому и выспрашивает рецепты. Это я так думала. Не тут-то было. Берта Абрамовна взяла меня врасплох, «осадой».

— А вы будете готовить салат «под шубой»?

— Да, конечно, Берта Абрамовна, мама так вкусно его готовит, — я утвердительно кивнула.

— А селедку вы уже купили?

— Нет, конечно, у меня в глазах застыл немой вопрос: кто же покупает селедку за два месяца вперед?

— Ну так и не покупайте, перебив мои размышления, вставила бабуля. У меня, по случаю, есть шикарная сельдь!

У нее так и светилось лицо от радости, что «крепость пала», что она смогла мне хоть что-то дать, чем-то угостить.

— Светочка не отказывайтесь, я ела эту селедку и она действительно очень вкусная. У меня в банке осталось две штуки, как раз вам на салат. Берта Абрамовна выглядела такой веселой и жизнерадостной. Было такое впечатление, что к ней уже пришел новый год и одарил ее счастьем. Как я могла ее расстроить «глупыми наводящими» вопросами: — «А не та ли это банка, которую вам подарил ваш племянник на восьмое марта?»

И предвосхищая все мои вопросы она стала продолжать расхваливать рыбу: — «Не сомневайтесь, племянник мне плохого не подарил бы».

Мне не хотелось ничего брать у пожилого одинокого человека, но тут нельзя было сделать по-другому. Для нее важно было отблагодарить меня, сделать мне подарок. И я согласилась. Конечно же я не взяла «эту шикарную сельдь». В очередной раз, когда я пришла ее проведывать мне пришлось соврать, что наши соседи уже купили банку селедки на две семьи.

И не успев, дать ей огорчиться я попросила ее. Торжественно, как она любила: — «Берта Абрамовна, а не могли бы вы подарить мне свою фотографию?»

Лицо женщины расплылось в улыбке. — «Конечно же, дорогая моя….» Она так умилялась, что слезы наворачивались у нее на глаза. Она подарила мне свою фотографию и часть своих воспоминаний, там где она молодая девчонка, сидит, смотрит в микроскоп, делает серьезный вид, а на самом деле глаза озорно выглядывают из под белой медицинской шапочки и мечтают о море и знойном солнце.