Это были темноволосые невысокие парни с миндалевидными глазами из немусульманской страны дальнего зарубежья
Компания частенько собиралась по вечерам у кого-нибудь в комнате. Общежитие было супер-студенческим, ремонта ждало, знало, что его не будет и украшало свои будни весельем.
Также все пытались украсить, потом приукрасить свою комнату. Казалось, что у них какое-то соревнование по яркости и излишеству.
Во всех комнатах первым, что бросалось в глаза, были цветы. Яркие искусственные цветы были расставлены по всей комнате. А в особенности в каком-нибудь углу с большим количеством фотографий родственников, богов и кумиров. На стенах, кроме цветов, были развешаны плакаты с обнаженными девушками, но вперемешку с теми же богами и кумирами как и в «религиозных углах». В каждом жилище царил яркий колорит разноцветных вещей.

Был даже такой случай по поводу украшения комнат. Прогуливаясь по рынку один из представителей землячества, Суджа набрел на место торговли цветами, которое крайне его заинтересовало. Представьте, Вы украшаете комнату букетами из искусственных цветов, стараетесь подобрать разноцветье…, а тут…Ах, у него, просто перехватило дыхание, на полу стояли композиции из искусственных цветов, выполненные в виде полотен полметра на метр, да еще и с лентами. Увидав все это великолепие он еле смог выбрать, все композиции были достаточно красивы и вызывающи, чтобы украсить комнату и обзавидовать всех друзей. Наконец, произведение искусства было выбрано, на ломаном русском он сторговался, и счастливо прижимая к себе цветы, помчался домой. Придя в общежитие, не раздеваясь и наскоро скинув ботинки, он первым делом стал устанавливать композицию в углу.
– Так, поставлю на стол…, раздумывал Суджа.
– Нет, на столе, слишком громоздко, может под стол?….не влазит, да и не видно всего великолепия. Все, долой стол!
Стол был отодвинут, цветы установлены в углу. Наконец, можно отдохнуть. Вскипятив себе чаю, довольный, Суджа сидел на диване и радовался великолепию в комнате: не комната, а королевский дворец. «Уф, благодать», прихлебывая чай, думал Суджа.
В дверь постучали, и, как всегда, не дожидаясь, ворвались гурьбой друзья. Все замерли на месте.
— Ай да Суджа, все сразу увидали полотно из цветов, и, цокая языками стали хвалить хозяина:
– Какой молодец, как все сделал…., все рассматривали композицию, по очереди трогали ленты и удивлялись мастерству Суджи.
– Да это не я сам сделал, отозвался наконец-то Суджа.
– Где взял?, послышались вопросы друзей.
Суджа объяснил, где он купил всю эту красоту, заверив, что там осталось много и на всех, конечно хватит, сколько стоит, и что, конечно же, покажет это интересное место.
Утром, когда ритуальная контора выставляла товар, к лоткам приблизилась группа нерусских парней. Парни стали выбирать венки, перекрикивать и выхватывать друг у друга, торговаться. Наших продавцов все это смутило, они стали задавать наводящие вопросы… Но русский еще был не под силу нашим нерусским героям. Купив венки, счастливые, они стали возвращаться домой. Прохожие недоуменно смотрели на всю эту церемонию….Но ребята реально были счастливы. Теперь у каждого в комнате красовался куст, один красивее другого. Сидя как-то вечером за чаепитием, один из участников набега на ритуальное агентство вспомнил, что продавцы объясняли, что на лентах можно писать пожелания. Ого! Писать пожелания, значит эти макси-букеты можно еще и дарить. Вот так страна, классные оказывается здесь традиции.
На следующее утро такой же толпой все опять поехали на рынок, чтобы купить «красивый большой букет» и подарить декану подготовительного факультета – в знак благодарности. Продавец ничего не заподозрил, потому что все покупатели из общежития, выбирая венок, были торжественны и серьезны. Когда дошла очередь до росписи лент они показали фамилию, имя и отчество и согласились, что «вечная память» звучит хорошо. Эти слова перевел земляк-отличник, а они-то точно благодарны своему декану и вовек не забудут такого уважаемого человека.
И вот процессия возвращается в общежитие. Периодически на вахте дежурила комендант. Ее еще в прошлый раз насторожили рассказы о нерусских студентах с венками, а тут она воочию увидела этих красавцев с венком, да еще на ленте фамилия декана.
– Вот черти, вы что же это делаете, гремел ее грозный рев. Она все ругалась и ругалась, и не могла никак остановиться.
А «нерусская процессия с венком» никак не могла понять, что от них хотят и в чем они провинились. Наконец нашли старшекурсников, которые смогли перевести.
Как они горевали, когда в большом костре горела вся эта красота с разных комнат. Пламя пожирало цветы, они увядали, скрючивались и было обидно, что надо сжечь то, что нравится. Ленты развевались на ветру, казалось, убегая от злых языков пламени. И одна из лент, все-таки, обгорев наполовину, смогла оторваться и покатится по траве. На красной тряпице виднелись буквы: «память…». Навсегда в памяти осталась история о венках, особенно часто ее вспоминали на разные праздники «на общих чаепитиях», а Суджа долго пытался спрятаться от всех в своей комнате.