На потоке она была не самой лучшей: ни в учебе ни по жизни. Она старательно зубрила лекции и аккуратно вела конспекты. Но даже преподаватели иногда переглядывались: зачем мол учить все, надо уметь выбирать главное. А она не умела «делить», а только складывала и складывала, конспект к конспекту и «умножала» и «преумножала», как ей казалось свои знания. Алла считала, что станет высококлассным специалистом и сделает головокружительную карьеру….Вот только стоит закончить ВУЗ.
И вот началась работа над дипломом. Она выбрала трудную и актуальную тему кредитования, начала собирать данные, принесла руководителю свои наброски. Женщина в золотой оправе лишь мельком глянула на исписанные листы и попросила ее «пойти погулять минут на двадцать». Она согласилась и вышла в коридор. В коридоре ее чуть не сбила с ног высокая блондинка в короткой юбке. Она слегка оттолкнула Аллу и впорхнула в преподавательскую.
— Аленка, что же ты опаздываешь? — Алла услышала знакомый голос своего руководителя.
— Елена Леонидовна, вы извините, но я пока припарковалась, эти мужики три раза занимали мое место. Вы представляете? Я отъезжаю, чтобы заехать на свободное местечко, а он уже там? Я ему показываю, что я туда собираюсь, что я не просто так здесь стою — я паркуюсь. Он кивает, делает мне знак сдать назад, чтобы он выехал. Я так и делаю, сдаю назад…..Он выезжает…..Я только собираюсь сделать «маневр»….А на его место заезжает другой!….Жуть! Этот второй мне даже нахамил. И только с третьего раза я припарковалась» — эмоционально и с большим количеством жестов рассказывала свою историю одногруппница Аллы.
Преподаватели хохотали. «Да ты, Нефедова, мастер парковаться, я смотрю» — рассказ девушки явно рассмешил и мужчин и женщин, ей улыбался даже строгий преподаватель в черной роговой оправе.
— Я не удивлюсь если твой паркинг появится в Ютубе, — оживился молоденький ассистент, сидящий за соседним столом.
— Где-где? — переспросил строгий преподаватель.
— Это «сервис» такой, в Интернете, — стали объяснять было женщины, но тут же осеклись, наткнувшись на недоуменный взгляд Виктора Павловича. «В Интернете, в Ин-тер-не-те», по слогам произнесла Елена Леонидовна и веселье стихло. Все стали заниматься своей работой.
Прошло полчаса. Алла периодически пыталась заглянуть и показать себя: — «что вот мол она тут, под дверью, уже вернулась, ждет». Но на нее не обращали никакого внимания. Пару раз преподаватель даже мельком взглянула на нее, но в кабинет не приглашала, а с Нефедовой расставаться и не думала. И Алла терпеливо продолжала стоять под дверью.
— «Вот это» перенеси сюда, а «это» замени «вот этим». А сюда бы хорошую схемку или график….Ладно, над этим потом подумаем, смотря какие будут «цифры»…. — и так продолжалось и продолжалось….Причем Алена успела рассказать про заболевшую старосту, сделать комплимент прическе Елены Леонидовны, и «типа в рамках диплома» они успели поговорить про цены на золото. А Алла все стояла и стояла возле кабинета, время от времени заглядывая в проем двери. Она хотела домой. Ей хотелось и есть и пить, и если честно и в туалет, но она думала, что именно сейчас эта «Аленка» выйдет, а ее пригласят.
— Ну что, Алена, «по чайку»? — услышала Алла сквозь приоткрывшуюся дверь. Клацнул, электрический чайник и беседа опять полилась «мило и непринужденно». К этому времени в коридоре уже стало смеркаться. Алла направилась в сторону туалета. Шаги гулко чеканили эхом, а в ушах повторялись два голоса: женский и девичий…..Наконец «Аленка» стала собираться и прощаться. «Вы еще расцелуйтесь…..» — подумалось Алле. Мимо нее пропорхнула Нефедова, обдав струей тяжелого и дорогого парфюма, и как бы ненароком зацепила плечом.
— Ой, и ты здесь, а я даже не заметила, — она хихикнула, тут в коридоре одна сплошная «серость», тебя и не заметишь, — и покрутив перед носом у Аллы ключом от машины, зацокала вниз по ступенькам.
— Елена Леонидовна, можно? — Алла скромно стояла на пороге преподавательской.
— Да-да, Поликарпова, заходи. Алла подошла к столу и стала раскладывать на столе свою работу. Преподаватель грустно посмотрела на листы, потом на Аллу, снова на бумажный ворох и полистав спросила:
— Ты можешь все это оставить? Я потом все это почитаю, а то, — она взглянула на часы, — поздновато уже….
— Да-да, конечно, — только и смогла вымолвить Алла, а Елене Леонидовне уже кто-то звонил по телефону и она, прижимая к уху мобильник, махала рукой и делала Алле знаки в сторону двери.
— Да-да, дорогой, уже одеваюсь….Уже под окном? — женщина стала на цыпочки и стала выглядывать в окно и улыбаться, но тут же резко повернулась и увидела Аллу, одиноко стоящую посреди кабинета. Лицо ее изменилось.
— Нефе…Ой, Поликарпова, всё, иди, иди! — и она еще сильнее замахала в ее сторону, — всё-всё, я уже выхожу, — говорила она в телефон, — окончательно перестав замечать Аллу.
Алле было обидно до слез: она столько ждала, а преподаватель столько времени общалась с этой «наглой Аленой», и на нее времени уже не осталось.
«Какая несправедливая жизнь….» — думала Алла, возвращаясь домой. В животе уже и «бурчало» и «урчало», вокруг было темно и безлюдно. «Вот как так жить? Одни стараются, а их не замечают….И хвалят других…». Она шла по дорожке, а впереди зажигались огоньки окон. И за каждым окном были люди, со своими семьями, радостями и горестями. Огоньки зажигались и их становилось все больше и больше, а она все одна и одна, шла по темной аллее парка и вокруг были только одинокие фонари. Они стояли, маленькие шарики на высоких столбах, словно обгоревшие спички и наводили тоску.
На следующий день ее попросили прийти попозже, а потом через два дня, потом через неделю…А потом она зашла на перерыве и услышала через приоткрытую дверь:
— Она как «ни рыба ни мясо», мямля и безынициативная какая-то. Ну да, видно, что старается, так что из этого? А Диплом ей кто напишет? Летает девочка в каком-то своем мире и приземляться не хочет… .- Алла сразу же узнала голос Елены Леонидовны.
— Зато скромная и слушает, не перебивая, наверное из таких хорошие жены получаются, — хихикнул второй женский голос.
— Да не то, чтобы хорошие….Я думаю, что мужья таких регулярно лупят, что бы достучаться хоть до каких-то эмоций. Мне самой ее хочется иногда стукнуть. Приносит мне расчеты «планов партии и народа» и идеализирует нашу «макроэкономику». Я ей говорю Поликарпова,……
«Поликарпова? Так это про меня? Это я такая? — у Аллы перехватило дыхание, остаток разговора прошел мимо. Ноги стали ватными, а потом отяжелели. И так, на полусогнутых, она стала спускаться по ступенькам. Слезы стояли прямо в горле. Мимо проходили одногруппники, однокурсники, а некоторых она просто не знала, они просто учились с ней в институте. Но только теперь она поняла, что она никого здесь не знает, а они не знают ее, какая она на самом деле.
Ей припомнились все «23-тьи февраля» и «Дни студента», как она, как и все, сдавала деньги на общий подарок мальчишкам, потом было вручение. Все дарили, улыбались и ….расходились. А потом, на следующий день, по обрывкам разговоров и переглядываний она понимала, что группа вместе «гуляла» и веселилась, а ее никто не пригласил. Еще ей припомнились поддевки девчонок, насмешки парней, якобы «только в честь первого апреля» или «ты только не обижайся, у меня просто настроение хорошее», а то и просто хамские, которые даже вспоминать не хочется.
Она не была красавицей, но и не была уродиной. Просто не было в ней того «блеска и наглости», которые заставляют обернуться любого мужчину. Алла была светловолосой, но не блондинкой. Она вечно стыдилась своих оттопыренных ушей и поэтому носила длинные волосы. Но раз за разом ей казалось, что одна из прядей падает ей на лоб и все начинают видеть ее уродливые уши…..от этого ее бледное лицо начинало розоветь, а в глазах появлялся испуг. И в это мгновенье она была хороша как никогда, похожая на дикую лань.
Она мечтала наконец-то закончить институт и пойти работать. Новый коллектив и новые люди, новая жизнь. А всё это, институт, и всё, что с ним связано, забудется, как страшный сон.